Дорогие дамы, если ваш муж или любовник никогда не видел балет, заманите его на «Тысячу и одну ночь». Посадите на первый ряд, проследите, чтобы ничто не отвлекало, и его благодарность вам будет длиться тысячу ночей. А теперь расскажу почему.
В одни из выходных января, начиная с пятницы, в театре вновь давали премьеру, на этот раз балетную — легендарный спектакль «Тысяча и одна ночь» Фикрета Амирова. Ну как премьера, скорее, качественный рестайлинг. Взяв за основу постановку 1992 года Музаффара Бурханова, коллектив хореографов под руководством Александра Мишутина (наш российско-японский талисман) обновил весь второй акт, художники перелицевали костюмы и декорации, световики добавили современных эффектов. И восточная «сказка для взрослых», как и постановка, которая казалась древнее самой Азии, вдруг показала свое помолодевшее личико.
Как началось?
Поскольку я не балетный критик, начну с привычного — с музыки. Ее созданию предшествовала длительная командировка классика азербайджанской музыки Фикрета Амирова по странам арабского халифата: Иран, Сирия, Ирак, Турция, Марокко. Несколько раз обновлялась луна, пока композитор не набрал музыкальных сокровищ со всего Ближнего востока: мелодий средневековых мугамов и танцев дервишей, ритмов суфийских гимнов и восточного базара. Пропустив все это «золото Востока» через горнило оркестровых технологий XX века (привет Стравинскому, Шостаковичу, Хачатуряну), он получил на выходе музыку, настолько осязаемую и пластическую, что к ней сами потянулись хореографические образы.
Уловив этот импульс, балетмейстер-постановщик Наиля Назирова, также сопровождавшая композитора в поездке по Ближнему востоку и изучившая танцевальный фольклор арабских стран, органично вплела его в канву классического балета. Далее, придав балетной пластике беспрецедентную по меркам советского времени стихию чувственности, она фактически создала новый жанр хореографии, сотворив в 1979 году «сексуальную революцию» на сцене отдельно взятого союзного театра. Если бы не вмешательство первого секретаря Азербайджана Гейдара Алиева, горячо принявшего премьеру и отправившего спектакль на всесоюзный фестиваль в Москву, советский балет так и остался бы целомудренным.
Главный инсайт
Возвращаясь к нынешней постановке, скажу, что если вдохнуть ее полной грудью, то можно и не выдохнуть. Главный инсайт, который я словил на премьере, — ценно только то, что ты чувствуешь здесь и сейчас. Герои сказок Шехерезады учат нас простым и вечным правилам, заметно истрепавшимися в наше время: любить так любить, лететь за мечтой, не оглядываясь вниз, драться надо — так дерись. Это все было прописано и в музыке, и в хореографической драматургии. Главным исполнителям оставалось только проникнуться атмосферой восточного балета, не уронив на землю заложенный в нем смысл. Наверное, этим объясняется обилие высоких поддержек, когда балерины буквально летали над сценой на руках своих партнеров. Исполнитель одной из главных партий — царя Шахрияра — Виктор Дампилов блестяще справился с силовой нагрузкой, не выходя из рамок сценического образа. Разве что за ролью деспотического царя угадывались принцы и прочие зигфриды, не раз сыгранные Виктором на сцене театра. Но блестящая хореографическая школа и артистическая харизма солиста убеждали, что царь все-таки настоящий.
Исполнители
Следует сказать, что в первый день выступал проверенный состав ведущих солистов, чей исполнительский уровень словно крючки, на которых сегодня держится планка бурятского балета — Лия Балданова, Аня Петушинова, Баир Жамбалов, Виктор Дампилов, Елена Хишиктуева, Тимур Дымчиков и другие. В этом еще одно преимущество «Тысячи» — благодаря тому, что здесь множество главных героев (в каждой сказке они свои), она дает возможность показать себя практически всем ведущим, второстепенным и начинающим артистам труппы. Так, во второй день премьеры наряду с мэтрами Михаилом Овчаровым и Артемием Плюсниным блистали уже молодые солистки Юлия Банзаракцаева, Харука Ямада, Евгения Цыренова.
Уже в самом зачине хореографического повествования, не пересекаясь, соперничали два центральных женских персонажа: Нурида, супруга царя (Анна Петушинова) и, собственно, сама Шехерезада (Лия Балданова), которой также была уготована участь царской избранницы. Исходя из образа неверной супруги Анна была обольстительна и порывиста. Пластика ее тела отличалась агрессивной гибкостью, рисунок рук завораживал, а танец живота гипнотизировал, уводил в сторону и губил «облико морале» сильной половины зрительского зала. Контрастным, но также увлекающим, было появление Шехерезады (Лия Балданова), которая была одержима мыслью сменить царский гнев на милость. Здесь в игру вступили совершенно иные женские чары – мягкая грация, воздушная поступь, длящийся жест, перетекающий из одного в другой. Ее хореографический язык зашифрован в самом имени солистки: Ли-Я — кончик языка совершает два легких прыжка, чтобы эхом раствориться в длящемся полете. Ли. Я.
Кто работал над балетом
Что касается самих постановщиков (Александр Мишутин, Баярто Дамбаев, Татьяна Муруева), их час настал во втором действии с его жанровыми и групповыми танцами. Напор, техническая виртуозность, артистический азарт кордебалета позволили реализовать наставникам все хореографические гештальты, незакрытые еще со времен первой улан-удэнской премьеры 1992 года (не самый легкий год для труппы, театра, Отечества). И теперь на примере этого спектакля видно, насколько вырос и окреп исполнительский уровень всей балетной труппы, ее солистов и артистов. Несмотря на частичную асинхронность (которую я объясняю постковидным синдромом), молодой кордебалет с его стремительным кружением и динамичными проходами рисовали картины знойного Востока. Может, для 2021 года XXI века в этом нет ничего революционного, но эта хореографическая «поэма экстаза» по-прежнему захватывает и увлекает в свой поток. Не отставал и даже подгонял тех, что на сцене, симфонический оркестр театра, за дирижерским пультом которого стоял Валерий Волчанецкий. Музыка, собственно, и задавала тон спектаклю — как сказочно, словно толща ушедшего времени, звучал хор в увертюре, истекали негой струнные в первом действии, глашатаями врывалась медь во втором, то сдерживая в узде, то отпуская на волю, вели по всей дистанции прихотливый ритм литавры и барабаны. И словно провидением было предпремьерное пополнение группы ударных новой исполнительницей, приехавшей по зову главного дирижера театра Георгия Албегова (в дороге уже арфа, контрабас, труба). Блестящим фоном этого магического преображения стали совершенно новые декорации главного художника театра Алексея Амбаева. Как цветное кино после черно-белого, они отличались богатым геометрическим орнаментом, мелкой моторикой архитектурных элементов. Созвучным дополнением стали авторские костюмы Татьяны Тышкеновой, смело и свежо воплотившей в сценической коллекции арабские мотивы.
Новый тренд
Завершая обзор, хочется отметить, что эти восточные лав-стори, какими мне видятся «Тысяча и одна ночь», несмотря на их экзотику и сказочность, стали частью большого серьезного пути. В настоящее время театр нащупывает новый тренд своего развития на ближайшие десяти-сто-тысяче-летие. Премьеры последних лет — «Баядерка» и «Талисман» с их индийским пантеоном, готовящиеся картины крымского ханства в «Бахчисарайском фонтане» и половецкие пляски в «Князе Игоре» свидетельствуют о том, что театр столбит ориентальную тему. Это немного условный Восток, но вполне реальны зрительский дофамин и возрастающая луна интереса по всей России. Балет — дело тонкое и придет он с Востока!
Давид Дондупов, музыковед, член Союза композиторов РФ
